Самолет выровнялся и начал плавно лететь, и одновременно мне удалось выровнять свое эмоциональное состояние и даже начать наслаждаться этими странными, но в то же время фантастическими моментами. Только представить, казалось бы, здоровенный, тяжелый самолет, который и так немало весит, а тут еще и на борту столько людей, а такое впечатление, что не летит, а парит в воздухе. Невероятно. Дух захватывает. Просто ВАУ!

Вот только моей эйфории не суждено было долго пробыть, ведь прошло каких-то минут десять, возможно пятнадцать, как самолет начало трясти. Сначала легонько, едва уловимо, но со временем все сильнее и сильнее. У пассажиров начали выпадать какие-то чашечки, журналы, мобильные...

- Небольшая зона турбулентности, - похоже Оливер заметил, что я напряглась, да и как можно этого не заметить, если я вцепилась в подлокотники ногтями так, что черта с два меня отсюда кто-то вытащит, поэтому решил успокоить.

Меня хватило только наподобие улыбки, потому что одно дело переживать непогоду на земле, когда мы еще никуда не взлетели и под колесами этой здоровенной штуки поверхность, а другое, когда мы в пару тысяч метров над землей... Да и по лицу Даны тоже можно было заметить, что не все так хорошо, как Оливер хочет донести. Девушка уже не выглядела так уверенно, и даже мы пересеклись взглядами, и в ее взгляде я не увидела ненависти ко мне. Нет, теперь там был... Страх. Да, именно страх. Думаю, сейчас в глазах девушки можно было увидеть то же, что и в моих глазах. Да и в глазах многих пассажиров этого самолета. Сейчас эмоции у многих были похожи, очень похожи.

"Уважаемые пассажиры, не переживайте, мы просто..."

А вот что просто никто не услышал, потому что фраза, я так поняла пилота, оборвалась и началась еще большая качка. Если до этого нас просто колыхало, как на катере, когда волны одна за другой поднимают судно и перекатывают туда-сюда, то вот сейчас это выглядело так, будто расшатали качели и они уже не остановятся, а только будут еще больше набирать обороты.

Какой-то шорох вокруг, люди взволнованно и возбужденно гомонят между собой, дети начали плакать. Это было хуже всего, детский плач моментально выветривал хоть какой-то позитив. Ведь я не любила детский плач, мне хотелось все сделать для того, чтобы каждый ребенок на свете не плакал, и по максимуму сделать так, чтобы дети только улыбались и радовались жизни. А сейчас я не могла ничего поделать с этим плачем. Я никак не могла противодействовать тому, что мы... Могли разбиться. Дети это чувствовали, поэтому именно так показывали свои искренние эмоции. Эмоции страха, уныния, неизвестности перед ближайшим будущим.

- А сейчас все еще в порядке? - Оливер был моей надеждой, надеждой на то, что стоит успокоиться, взять себя в руки и быть уверенной, что все будет хорошо. Я все же не маленькая, поэтому могу держать свои эмоции в узде.

Вот только я не получила ни ответа от мужчины, ни того, за чем я поворачивалась к нему. Я хотела увидеть на его лице уверенность, решительность, а увидела растерянность. Оливер был растерян. Что еще может быть хуже в ситуации, когда единственный человек, на которого ты можешь положиться, не уверен в положительном исходе ситуации?

А он что, всесильный что ли? Он Бог что ли? Это вопил внутренний голос и перекрикивал тот шум, который уже стоял в салоне самолета. Он такой же человек, как и ты, с руками, ногами и головой. Он так же, как и ты, умрет, стоит только самолету столкнуться на полной скорости с землей...

Мой первый полет будет последним. Моя первая поездка за границу будет последней. Моя мечта так и не осуществится... Не заслуживаю ли я того, чтобы хотя бы получить осуществление другой мечты на замену этой? Разве это не будет справедливо?