– Не забывай, кто подруга бывшей невесты и как эта самая подруга желала, чтобы Сёмина стала Фирсовой. Мы расстались, я решение принял, видеть Веронику больше не желаю. Проблема в том, что она никак не желает принять этот факт. Мне нужно уехать, мысли привести в порядок и исчезнуть из поля зрения Вероники. Надеюсь, долго она одна не останется, переключив своё внимание на кого-то другого.

– Что ж, что-то в этом есть. Но завтра пятница, смысл лететь к выходным?

– Как раз и есть. Пока обживусь в отеле, немного осмотрюсь в городе, посмотрю, чем люди живут. – Ни одного дня больше не желаю видеть Веронику. Если она ворвётся в мой кабинет ещё раз, придётся действовать жёстче, а мне бы не хотелось применять силу к женщине.

– Хорошо. Рад, что согласился. До Нового года три недели, успеешь всё закончить? Хотелось бы праздник отметить в кругу семьи.

– То есть как всегда вдвоём? – ухмыляюсь. – Лиза, как обычно, умотает куда-нибудь, явится домой только числа пятого января.

– Лиза, Лиза… Вот что с ней делать, Ром, а? Взбалмошная, бестолковая транжира. И жениться на ней никто не хочет… Со сколькими партнёрами разговаривал, даже приданое предлагал больше, чем она заслужила. Ей двадцать восемь, а ума нет.

Удивляюсь отцу. Несмотря на безмерную любовь к дочери, он всё же всегда трезво оценивает сестру как человека и женщину.

Прекрасно знает о её недостатках и неспособности рационально использовать средства, именно поэтому и ограничил лимит на её карте. Но при этом в курсе – когда у Лизы заканчиваются деньги, она всегда идёт ко мне. Я даю меньше её требований, немного отрезвляя сестру. Отца это устраивает.

– Остаётся только ждать, когда твоя дочь влюбится по-настоящему, нырнёт в омут с головой и, возможно, всё же станет примерной женой.

– Ну да. Вот именно такое желание и загадаю в Новый год, – смеётся, но его показной смех, скорее, с нотками отчаяния.

– И пожалуйста, пап: если Лиза спросит, куда я уехал, не говори, – мне не нужно, чтобы сестра и Вероника припёрлись в Самару. А они могут, в чём я совершенно не сомневаюсь.

– А если будет требовать информацию?

– Скажи, что я в Астрахани, работаю над повышением работоспособности слабого филиала. Она всё равно не поймёт, чем именно я занимаюсь.

А сестра обязательно спросит – для Вероники. Ей просто необходимо мельтешить перед глазами, чтобы не забывал и, возможно, сорвался на её ухищрения затащить меня в постель.

– Я, конечно, дочь люблю, но мужская солидарность превыше всего. – Слышу, как он улыбается, что означает – сестра от него правдивую информацию не получит. – Сегодня домой не вернусь… останусь в городе. – Значит, папа останется ночевать у очередной пассии. – И завтра, скорее всего, не увидимся. Так что позвони, как будешь уже в Самаре.

– Договорились, – кладу трубку, облегчённо выдыхая.

Что ж, не самый плохой вариант покинуть столицу, чтобы избавиться от назойливого внимания Вероники. С глаз долой, из сердца вон – может, сработает? Хотя в случае Сёминой её сердце находится между ног, именно им она и полюбила добрую половину моих знакомых.

Телефон разрывается. Кира, как всегда, вовремя.

– Привет, мой друг с израненным сердцем. – Ржач в трубке выдаёт всю неискренность произнесённой, казалось бы, печальной фразы.

– И тебе привет. Умеешь сочувствовать! Моё сердце вполне себе целое и не такое уж израненное. Единственное, что меня действительно расстраивает, – это непонимание Вероникой моей фразы: «Пошла вон!».

– О как, то есть она надеется на воссоединение, правильно понял? – Даже Кира удивлён такой наглости, а он-то относится ко всему проще, чем я.