Кощей только оскалился, не то сказать что хотел, не то угрожать пытался, да Ивану на это уже все равно было. Он удобнее перехватил иглу двумя руками, да только начал гнуть, как что-то острое полоснуло его по горлу, разрывая хрящи, мышцы, сухожилия и вены стройной шеи. Кровь фонтаном брызнула на Кощея, тот блаженно закатил глаза.

Иван, падая уже, чувствовал, как острые когти входят стальными кинжалами в его грудь, а зубы разрывают молодецкую плоть, стремясь добраться до еще бьющегося в последних конвульсиях сердца. Погружаясь в вечную темноту, королевич услышал кошечье урчание и довольное чавканье.

– Где тебя носило, чертяга? – недовольно проворчал Кощей, косясь на своего фамильяра, такого же бессмертного и бесконечно коварного.

– Раны залечивал. Он мне все кишки наружу вывалил! – злобно рыкнул кот.

– Забавный экземпляр попался, – усмехнулся Кощей, – давно я так не нервничал.

Тут в большую столовую с трапезничающим котом и все еще бездвижным Кощеем Бессмертным впорхнула белоснежная голубица. Она села на стол и с тоской в глазах посмотрела на изуродованный труп Ивана. Слезинка сверкнула в глазах-бусинках.

– Что, Василиса, опять тебе не повезло, но ты надейся, может, кто и снимет с тебя мои чары, – хохотнул Кощей.

Голубка сердито посмотрела на него, плавно спланировала к руке Ивана, взяла в клюв золотую иглу и полетела обратно в сокровищницу.