– Конечно нет, – ответил Фред, – это глупо и преступно, ведь сезон наполовину окончен.
Хорошее утешение
Два скупца жили в тесной дружбе, но никогда ничего не могли вырвать друг у друга.
Первый, собравшись путешествовать, пришел ко второму прощаться и сказал:
– Друг! Подари мне на память хотя бы свой перстень, я надену его на палец и в дни разлуки взгляну на него, буду вспоминать тебя и в том находить утешение.
И друг ему ответил:
– Ты смотри на свой палец и вспоминай меня тем, что я не дал тебе перстень, и да утешишься в нашей разлуке.
Над пропастью
Однажды атеист, прогуливавшийся вдоль обрыва, поскользнулся и упал вниз. Пока он падал, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадежность своего положения, поскольку способа подняться наверх не было. Его руки, державшиеся за ветку, ослабевали.
– Ну, – подумал он, – только Бог может спасти меня. Я никогда не был верующим, но, может быть, стоит попробовать. Что я теряю?
– Бог! Если ты существуешь, спаси меня и я буду в тебя верить!
Ответа не было.
– Пожалуйста, Бог. Я обязательно стану верующим, только спаси меня.
Вдруг великий глас раздался с облаков:
– Э, нет, ты не станешь! Я знаю таких, как ты!
– Пожалуйста, Бог! Ты ошибаешься! Я буду верить!
– Ну хорошо, я спасу тебя… Отпусти ветку.
– Отпустить ветку?! – воскликнул человек. – Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?
Павлин на подносе
Три тысячи прославленных эпикурейцев были приглашены на праздник в халифский дворе в Багдаде. По какой-то ошибке среди них оказался и Насреддин.
Главной достопримечательностью праздника всегда было какое-нибудь блюдо, которое своей пышностью и изысканностью превосходило прошлогоднее. Ибо репутация великого халифа должна была поддерживаться и укрепляться.
И вот, после долгого ожидания, предварительных церемоний, пения и плясок, внесли, наконец, невероятное количество серебряных подносов с кушаниями. На каждом пятом подносе лежал целый зажаренный павлин с оперением из сахарных украшений, отделанный также съедобными коготками и клювом.
Все задохнулись от восторга, рассматривая это непревзойденное произведение кулинарного искусства. Казалось, никто и не помышлял приступать к еде.
Но Насреддин умирал от голода. Неожиданно он вскочил и заорал:
– Ну что ж, я тоже допускаю, что он выглядит странно. Но берегитесь: прежде чем вы съедите его, он съест вас!
И с этими словами мулла набросился на павлина.
Непростительная слабость
Ходжа Насреддин питал непростительную слабость к пиву. Он решил бросить пить, поэтому, выйдя на улицу, гордо прошел мимо пивной.
Оглянувшись назад, он сказал себе:
– Ходжа, ты всемогущ! Все тебе по плечу! Сейчас я хочу угостить тебя. Пойдем!
И в это утро он выпил пива втрое больше обычного.
Я тоже хочу быть счастливым
Некий католический священник возглавил общество по борьбе с пьянством.
– Вчера, когда я встретил вас на площади, счастье охватило меня, потому что вы были трезвы, – сказал он закоренелому пропойце. – А сегодня несчастье: я снова вижу вас пьяным.
– Извините, святой отец, – сказал пьяница, – сегодня моя очередь быть счастливым.
Мудрые глупости
Чжан Хань прославился разными чудачествами, Однажды кто-то сказал ему:
– Вместо того чтобы делать разные глупости, подумал бы лучше, как оставить о себе добрую память!
– Все посмертная слава не стоит того доброго расположения духа, с которым я делаю разные глупости.
Сомнабулизм по-китайски
Учитель Лин Чи никому не отказывал в помощи. Как-то раз его посетил трясущийся от горя человек.