Он направился к двери, а я не выдержала и схватила его за рукав пиджака.

– Аднан! Подожди! Почему? Почему ты поверил только в это… почему поверил не во что-то хорошее… почему не подумал о том, что Рифат это сделал, чтоб защитить меня… а я никогда не изменила бы тебе ни с кем. Вспомни наши ночи после моего выздоровления. Вспомни, как нам было хорошо вместе и как я любила тебя.

Резко обернулся ко мне и привлек к себе за затылок.

– Вспомни… я уже не хотела уезжать. Я была с тобой. Ждала тебя… встречала, тосковала по тебе. Почему ты называешь меня Настя? Ты ведь дал мне другое имя, и я приняла его. Поверь мне… не кому-то, а мне.

– Прошли те времена, когда я кому-то верил. Теперь я верю своим глазам и ушам. Я все видел… мне никто не говорил. Зачем? Если я… стоял там у подъезда и видел, как ты… как последняя течная сука, тащишь его за руку в дом. Так он защищал тебя? Трахая? Ты мне противна… ты мне омерзительна настолько, что при мысли о тебе у меня сводит скулы. Мне хочется применить к тебе самое жуткое насилие и причинить боль… и я причиню… я причиню тебе такую боль, что ты будешь рыдать кровью… И ты больше не Альшита. Ты моя сука Настя.

Оттолкнул от себя и вышел из номера, а я медленно сползла на пол, захлебываясь слезами и понимая, что меня спасет только чудо… только невероятное, особенное чудо…. Если Аднан сделает анализ… у меня еще будет шанс выжить.

Поднялась вдруг и бросилась за ним, еще не понимая, зачем бегу и о чем хочу попросить… но сердце знало. Вцепилась в рукав его черного пиджака.

– Дай мне попрощаться не по телефону, дай мне их обнять.

Посмотрел на меня презрительным взглядом несколько секунд, словно раздумывая.

– Я ведь уеду с тобой. Уеду не на один день. И я не знаю, что будет… Не знаю, понимаешь? Позволь мне увидеть их.

– Вернись в номер. За тобой придут.

И развернулся, чтобы уйти, но я опять бросилась следом.

– Так ты позволишь?

– Я сказал – в номер!

Я вернулась обратно и закрыла за собой дверь. Сползла по стене и села на пол, обхватывая свои колени ладонями и глядя перед собой невидящим взглядом. Мне было страшно. Я уже знала, что можно ожидать от Аднана… и я поняла, в чем он меня подозревает. Никто не сжалится надо мной. Моя смерть — это вопрос времени. Часы на стене тикали нескончаемым движением необратимости. Словно отщелкивали секунды до моего полного падения в бездну. И мне казалось это время бесконечным.

У меня затекли руки и ноги, когда наконец-то послышались шаги за дверью. Наивно предполагала, что вернулся Аднан, но пришел уже не он, а двое мужчин в таких же черных костюмах с совершенно лысыми головами. Один из них заговорил со мной.

– Нам приказано отвезти вас туда, куда вы просили.

У меня дико забилось сердце, и я не поверила своим ушам. Но мужчина не проявлял ни одной эмоции.

– Нам так же приказано стрелять на поражение при любом вашем неверном движении. У вас будет ровно пять минут. Через пять минут может случиться непоправимое. Вы выйдете из машины, сделаете то, что хотели, и вернетесь в машину. Вам ясно?

Я коротко кивнула… конечно, мне все было ясно. Ясно, что эти ублюдки будут держать на мушке моих детей и мою мать, пока я буду с ними прощаться.

– Идите за мной.

 Кивнул мне, и я без промедления пошла за ними по длинному гостиничному коридору. Я все еще не верила, что все это происходит на самом деле и мне не снится весь этот кошмар снова. Не видится сквозь марево дурмана.

Пока ехали в машине с тонированными стеклами, я все еще вспоминала каждое сказанное Аднаном слово. И не верила, что он на самом деле говорил мне все это. Не верила, что я для него настолько жалкая и низкая тварь. Автомобиль свернул к парку развлечений, и я вначале не поняла, что мы здесь делаем. Не поняла, потому что ожидала увидеть маму и детей совсем в другом месте… На какие-то мгновения мною овладело странное чувство радости… я не верила сама себе. Их ведь никуда не увезли и нигде не заперли. Вот они – моя мама, Буся у нее на руках и улыбающаяся Амина с сахарной ватой в руке. Они улыбаются, Буся подпрыгивает и тянется за шариком, моя мама с трудом удерживает эту егозу. И они явно не напуганы. Я сделала несколько шагов к ним, а потом побежала, как ненормальная, схватила дочь из рук матери, прижала к себе, обцеловывая ее личико, прижимая к себе Амину второй рукой и пока стараясь не смотреть на маму.