От его слов окатывает холодом. Воспоминания всплывают темным и ужасающим калейдоскопом. Кошмар оживает вновь.

Тянет взвыть от безысходности, упасть на колени и бормотать «нет, нет», вцепиться в ноги палача, униженно молить о пощаде.

Но я не должна показывать ему слабость.

– Я и оттуда выберусь, – говорю твердо. – Я всегда выбираюсь. Забыл? Мы с тобой из одного теста, Чертков. Факт.

– Тебе реально пора прогуляться.

– Верно, – киваю. – По морскому берегу. И пляж ведь недалеко отсюда. Так чего тебе стоит выбраться туда на пару дней? Будешь и дальше держать меня под присмотром. Куда я денусь? Мы же заодно, пока не расправимся с главным виновником.

– Хорошая попытка, – хмыкает и разворачивается на выход.

– Я выгляжу как жертва. Забитая и запуганная. Никто в здравом уме не поверит, будто между нами нормальные отношения.

Чертков не оборачивается, но останавливается на пороге.

– Ты нанял для меня врачей и косметологов, но ничего не поможет лучше моря и открытого пространства, залитого солнцем. Я точно знаю.

– Я должен отвезти тебя на курорт?

– Сам решай.

Я плохо представляю, в чем именно заключается замысел Черткова, но становится понятно, что важная часть – игра в романтику между нами. Почему? Это остается загадкой. Если я буду смахивать на жертву домашнего насилия, в нашу любовь не поверят. План не сработает.

Я практически не удивляюсь, когда мы покидаем замок на следующий день. Отправляемся к морю.

Душа ликует. Хочется подпевать песням, которые звучат в автомобиле. Невольно закусываю губу.

– Довольна, что веревки из меня вьешь? – вопрос Черта заставляет вздрогнуть.

Я смотрю в черные глаза и как будто проваливаюсь в зияющую бездну.

– Дурацкая шутка, – замечаю тихо.

– Факт, – возвращает мне мои же слова. – Но это же хорошо. Мужик обязан под бабу прогибаться. Так? Мы репетируем. Выходит удачно.

– Да уж, просто супер, – невесело усмехаюсь. – Только я понятия не имею о твоих намерениях и не могу тебе доверять.

– Ты хотела меня пристрелить.

– Ты бросил меня в каменный мешок.

– У каждого из нас свои недостатки.

– Точно, – складываю руки крестом на груди. – Например, ты больной ублюдок, для которого нет ничего святого. Я рассказала тебе о своих кошмарах в момент слабости, а ты использовал это против меня, подготовил дьявольский план.

– Когда?

– Ты серьезно? – поражаюсь. – Ты швырнул меня в темницу, прямо как мой отец, когда лечил от наркотической зависимости жесткими методами. Ты повторил худшие дни моей жизни, только еще сильнее это усугубил.

– Я о таком даже не думал.

– Издеваешься?

– Я хотел тебя грохнуть, – произносит с кривой ухмылкой. – Но отправил подальше. С глаз долой, из сердца вон.

– У тебя нет сердца.

– Валяй.

– Почему тянул? – спрашиваю и ощущаю, как мучительно сильно давит под ребрами от этих слов. – Убил бы сразу.

Черт поворачивается, смотрит на меня.

– Нет, не выйдет, – бросает он.

– Почему?

– Слишком сильно вросла. Отдирать придется. С кровью. С мясом. Только потом отправлю в расход.

Уже в отеле я понимаю, что у меня нет ни купальника, ни солнцезащитного крема. Просто вижу прямо в холле гостинцы несколько магазинов, которые торгуют подобными предметами и вспоминаю об этом.

Чертков молча протягивает мне карту. Первый порыв – отказаться, послать его куда подальше с подобными предложениями. Но я быстро осознаю: альтернативы не светит. Собственных средств у меня нет, а идти на пляж голой я не готова. И вообще, можно посчитать это все компенсацией за моральный ущерб.

Уж как он меня поломал. Пусть раскошеливается. Только даже всех денег мира не хватит, чтобы перекрыть вину Черткова.