Защита явно продемонстрировала, что «свидетели» имели тесную связь с сотрудниками ФБР, свои личные номера в агентурных картотеках Бюро, получали плату от спецслужб, а также то, что их показания заранее согласовывались с представителями обвинения. К тому же, судья придавал доказательное значение не фактическим данным, а… частному мнению свидетелей! Заслушивание их показаний, кстати, заняло почти два месяца – с 23 марта по 19 мая. Когда же дело дошло до показаний свидетелей защиты, Медина словно с цепи сорвался. Действуя по сценарию ФБР, он грубо и бесцеремонно отвергал любое показание, которое опровергало слова свидетелей обвинения. На ряд существенных вопросов судья вообще наложил вето – от греха подальше. Касаться положения молодежи, дискриминации негров, условий жизни ветеранов войны и прочих скользких моментов он явно не хотел. Таким путем Медина фактически лишил возможности дать показания известного чернокожего певца Поля Робсона: все заданные исполнителю вопросы судья отводил, вследствие чего адвокат заявил, что вынужден отпустить свидетеля, поскольку ему не дают возможности вести допрос.

Исследование вещественных доказательств (около 1500 печатных изданий по философии, истории, социологии, политэкономии) – особое представление. Сторона обвинения бульдожьей хваткой вцепилась в «Краткий курс истории ВКП(б)», пытаясь представить эту книгу как неопровержимое доказательство того, что «рука Москвы» все же дотянулась до Америки. Защита оборонялась: судить людей за то, что они рекомендовали прочитать ту или иную книгу, – полный абсурд. А предъявление в качестве обвинительного доказательства отдельного издания равносильно суду над историей. Следует также заметить, что судья не горел желанием детально ознакомить с «Кратким курсом…» присяжных и опрашивать специалистов, которые могли бы истолковать ее содержание. В итоге он решил ограничиться… интерпретацией марксизма-ленинизма, которую «озвучил» один из свидетелей обвинения. Когда же Грин потребовал приобщить к делу в качестве доказательства его статью по данным вопросам, Медина ответил подсудимому отказом, а затем и вовсе удалил его из зала на все время процесса. Затем еще четверо обвиняемых лишились права присутствовать на заседаниях за «неуважение к суду», то есть за протесты против произвола, царившего на процессе. Эту четверку содержали в старой тюрьме Нью-Йорка на Вестстрит, где условия содержания заключенных остались на уровне вековой давности. Недопустимая даже по тюремным меркам теснота, отсутствие вентиляции в камерах, антисанитарное состояние превосходили все самые мрачные предположения. Участников процесса, ко всему, поместили в камеру, где уже содержались восемь заключенных. И это при том, что помещение было рассчитано всего на четыре койки! Осужденных за неуважение к суду ежедневно (!) подвергали обследованию с помощью рентгеновских лучей (чтобы не пропустить запрещенных предметов) и фактически лишили возможности общаться с адвокатами. Когда же у Генри Уинстона случились два серьезных сердечных приступа, Медина не допустил в тюрьму для оказания необходимой медицинской помощи лечащего врача больного.

Уникальный судебно-политический процесс длился девять месяцев, и приговор, вынесенный заседателями, не стал неожиданным для организаторов, тщательно подготовивших свидетелей и обработавших общественное мнение. 21 октября 1949 года подсудимые были признаны виновными. 10 из них оказались приговорены к пятилетнему тюремному заключению и штрафу в размере 10 000 долларов каждый. Только ветеран Второй мировой войны Роберт Томпсон отделался «всего лишь» тремя годами тюрьмы. (Следует сказать, что сурового приговора по этому делу из-за тяжелой болезни избежал только председатель Национального комитета компартии США Фостер.)