В первой половине XIX века в год пещеру посещало около 1000 человек, в середине второй половины того же века число посетителей возросло в среднем до 8 тысяч человек в год, а в период, предшествующий Первой мировой войне, число посетителей пещеры колебалось от 25 до 40 тысяч человек. После Второй мировой войны число посетителей стремительно увеличивалось. Так в 1949 году отмечена цифра в 200 тысяч человек. Затем из года в год число посетителей неизменно росло, и сегодня число посетителей Постоинской пещеры приближается к миллиону.

Прошло 30 лет с того дня, который оказался одним из самых страшных в истории казахстанской столицы. Воскресным июльским вечером 1973 года от ледника Туюк-Су на Алма-Ату пошел селевой поток, подобных которому никогда не случалось. Если бы не плотина в Медео, не люди, рванувшиеся на подмогу столице со всего Казахстана, ее бы не стало. Вспоминает Олег Квятковский, очевидец тех событий.

…В те дни стояла невероятная жара. Листья скручивались в папироски, желтели и облетали с деревьев. Город плавился, словно свеча. И как никогда прекрасны были тогда горы, нависая над Алма-Атой. Но нет ничего коварней яростного июльского солнца над ледниками. Лучи полируют, час от часу точат и плавят льды. Шальная вода кружит в горных озерах. Наконец, проломив берега, она рушится в раструб ущелья. А там, не в силах вырваться из его каменистых ладоней, поднимается на дыбы, мчится вниз, сатанея от собственной мощи, волоча за собой все, что удается захватить на горных склонах.

Так вторгается в долину сель, который некогда был назван «драконом гор».

Даже на излете 60-х годов в Алма-Ате были ясно видны следы селя 1921 года. Тогда в считанные минуты лавина камней и грязи «слизнула» 500 домов, уйдя от Медео на 30 километров. Сель пронзал город и в 1956-м. Еще через семь лет от такой же беды погибло озеро Иссык. Погибло и много людей. Но все это было не более чем приготовлением «дракона гор» к прыжку летом 73-го.

…Уже в Медео погибли люди и опасность приближалась час от часу к Алма-Ате, а город спал и не знал ничего. Ни о чем не ведали и мы с Володей Ковалевским, когда в понедельник пораньше пришли в редакцию газеты «Ленинская смена», чтобы готовить в номер зажигательный призыв к молодежи республики поступать в чабаны… Вдруг на пороге возник фотокор Юра Кельдин:

– Сидите? Сочиняете? Сель! Город может погибнуть!..

Вскоре мы мчались по трассе к Медео. До самой плотины не встретили ни души. На плотине командовала милиция. Мы построились в цепь и пошли тропинкой по левому берегу речки в турбазу «Горельник». Нам навстречу солдаты несли что-то завернутое в белую простыню. Пели птицы, журчала коричневая река, пахли ели. А несли нам навстречу мертвую девочку лет 15. За ней – полную женщину с иссиня-фиолетовым телом, с часами на перебитой руке. Я обратил внимание: часы остановились в 18.15.

Турбаза выглядела словно после мощного артобстрела. Огромный валун, выброшенный потоком метров на сто, ударил в стену жилья, и домик в 15 комнат «поехал», как санки по льду. Рядом с домом – далеко от потока – камнем в голову убило туристку. Много часов подряд тягуче, на одной ноте кричала какая-то девушка и никто ее не утешал. На месте рухнувшего склада было какое-то месиво: из него торчали руки, ноги, жутко шевелились светлые женские волосы. По месиву ходили солдаты, раздевшись до плавок, извлекали тела погибших…

Кровавый дождь в Провансе в 1608 году

Когда все кончилось, Д. Кунаев (в те времена 1-й секретарь ЦК КП Казахстана) для «узкого круга» газетчиков, от которых что-либо скрывать смысла не было, сказал на плотине: «Мы никогда не узнаем, сколько погибло – в горах было много людей, воскресенье… Могу не для печати сказать, сколько поднято, вывезено погибших. Ровно семьдесят человек…»