На самом деле такая версия далека от истины. Хотя бы потому, что, как показал современный анализ, Дантес не писал анонимных писем. И романа с Натальей Николаевной у него, скорее всего, никакого не было. С монархом же А.С. Пушкин был в довольно хороших отношениях. Это он написал гимн «Боже, царя храни». Монарх, в свою очередь, не раз выручал поэта в щекотливых ситуациях, а после его смерти взял на себя все его долги.

Дуэль Пушкина

Дуэли же в те времена, хотя и были официально запрещены, происходили довольно часто. И власти смотрели на них сквозь пальцы, в особенности, если все участники противоборства оставались живы. Данная дуэль, повторим, попала в историю лишь потому, что ее исходом стала смерть А.С. Пушкина.

Кстати, это был уже повторный вызов Дантесу со стороны Пушкина. Первый раз дело замяли, поскольку Дантес женился на старшей сестре Натальи Николаевны – жены поэта. Екатерина Гончарова, уже засидевшаяся в девушках, с удовольствием приняла предложение красивого поручика. Коль скоро Дантес стал женихом Екатерины, Пушкин был вынужден отозвать свой вызов. В том также сыграла свою роль и аудиенция, данная Пушкину царем Николаем I. В ходе ее Пушкин получил недвусмысленный намек и понял, что дело лучше кончить миром.

Тем не менее гордость поэта была серьезно задета, и он упорно отказывался иметь какие-либо отношения с Дантесом и его приемным отцом Геккерном. Тем более что после свадьбы Дантеса с Екатериной, состоявшейся 10 января 1837 года, слухи о романе Дантеса с Натальей продолжали циркулировать в свете.

Пушкин посчитал первопричиной этого именно Дантеса. И 26 января (7 февраля) 1837 года отправил Геккерну-отцу письмо, в котором, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приемного сына, отказал обоим от дома. После этого, согласно обычаям того времени, новая дуэль стала неизбежной.

В тот же день Луи Геккерн через секретаря французского посольства виконта д’Аршиака письмом объявил Пушкину, что от его имени Дантес делает ему вызов. Пушкин без обсуждения принял весьма жесткие условия дуэли, письменно составленные виконтом д’Аршиаком. Противники должны были стреляться на расстоянии в 20 шагов, сходясь к барьеру, что давало мало шансов кому-то уцелеть.

Дантес успел выстрелить первым, и Пушкин упал, получив пулю в живот. За ним оставался ответный выстрел, но поскольку при падении дуло его пистолета забилось снегом, поэт попросил сменить оружие. Д’Аршиак стал возражать, дескать, это не по правилам, но Дантес знаком остановил его. Пушкину дали другой пистолет. Ответным выстрелом поэт легко ранил Дантеса в правую руку.

Раненого Пушкина отправили с места дуэли на санях извозчика; а у Комендантской дачи пересадили в карету, которую прислал старший Геккерн для Дантеса, и отвезли домой.

О дуэли тут же было доложено военному начальству. 29 января 1837 года командующий Отдельным Гвардейским Корпусом (в состав Корпуса входил Кавалергардский Ея Величества полк, в котором состоял поручик де Геккерн) генерал-адъютант Карл Бистром «всеподданейше донес о сем ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ; ЕГО же ВЕЛИЧЕСТВО того ж 29-го числа ВЫСОЧАЙШЕ повелеть соизволил: “судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу”…»

Военный суд первой инстанции (полковой) приговорил, в предварительном порядке, Геккерна и секунданта Пушкина Данзаса к смертной казни, как то было положено по закону, данному еще Петром I.

Приговор доложили начальству. В итоге генерал-аудиториат А.И. Ноинский 17 марта 1837 года предложил: Геккерна «лишив чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента». В отношении секунданта Пушкина подполковника Данзаса предлагалось, принимая во внимание его боевые заслуги и иные смягчающие вину обстоятельства, ограничиться арестом еще на 2 месяца (он уже был под арестом), после чего «обратить по прежнему на службу». «Преступный же поступок самого Камер-юнкера Пушкина <…> по случаю его смерти предать забвению»…