– А я ее терпеть не могу. Так. Посмотрим, что нам тут предлагают. – Захар раскрыл меню и принялся внимательно его изучать.

В тепле кафе меня разморило и начало клонить в сон. Я лениво смотрела по сторонам, пока внимание не сосредоточилось на Захаре.

Оказывается, он смуглый, чего раньше я не замечала. В полумраке кафе кожа его казалась бронзовой. Наверное, летом становится еще темнее. Стрижка хоть и короткая совсем, но достаточно стильная, мастерская. И за внешним видом следит, сразу видно. Синий батник явно куплен не на рынке – эксклюзивная, поди, модель. Да и спортивный зал посещает регулярно, судя по широким плечам и бицепсам.

– А почему ты решил стать ювелиром?

Не вязался он у меня внешне с представителями этой стариковской профессии. Скорее он походил на спортсмена или крутого бизнесмена. Хотя, может, ювелиров тоже можно отнести к этой области, не знаю. Никогда раньше не сталкивалась с ними.

– Вопрос, конечно, интересный. Только ответить на него не так-то и просто…

Захар задумался, и в этот момент как раз подошла официантка. Принесла мне колу и поинтересовалась, не готовы ли мы сделать заказ.

– Закажем пиццу, одну на двоих? – предложил Захар.

Есть не хотелось, но от кусочка пиццы не откажусь. К таким продуктам я тоже испытывала слабость. Мы выбрали пиццу «Четыре времени года». Захар еще заказал ягодный чай, а потом сам продолжил разговор, напоминать не пришлось:

– В старших классах я обожал физику. Мечтал поступить на физтех. Поэтому и не ушел в училище после восьмого. А сразу после школы решил, что нужно повременить с учебой. – Он сделал паузу. Я ей воспользовалась, чтобы сделать несколько глотков колы. – Мать нас одна растила. Отец умер, я еще под стол пешком ходил. Со вторым мужем – отцом Ленки – у нее не сложилось, через год развелись. Вечно работала на нескольких работах. Она переводчик по образованию. И работу брала на дом. Сколько помню себя, вечно сидела вечерами напролет – переводила какие-то тексты, книжки…

От отца осталось много ювелирных принадлежностей. Были и побрякушки, но их мать постепенно распродала. В детстве мне нравилось играть в ювелира – настраивать лампу, рассматривать камни в лупу. Особенно часто я возился с весами и набором гирек. Там были такие малюсенькие – по десять миллиграмм. Что я только не взвешивал, даже перья из подушки.

Так интересно было наблюдать за Захаром, когда воспоминания его захватывали, взгляд затуманивался, а на губах появлялась легкая улыбка. В такие моменты он даже казался мне симпатичным и выглядел намного моложе.

– Первую самостоятельную вещь я смастерил еще в седьмом классе – золотое кольцо, на обратной стороне которого выгравировал мамино имя. Оно совсем простое, гладкое и без камней, но мама тогда сказала, что никогда не носила кольца красивее. Не представляешь, как я гордился, что она не снимает то, что я сделал своими руками. Но это была и единственная моя вещь. Пока не закончил школу.

У нас еще оставались запасы лома, от отца. Мать их не продавала, словно знала, что могут пригодиться. Первый год после школы я сознательно не поступал в институт, устроился работать грузчиком. А по вечерам пытался смастерить что-нибудь приличное, практиковался на кольцах. Камни покупал дешевые – фианиты, самоцветы… Мама все хвалила, хоть и далеки мои поделки были от ювелирных изделий. Это я сейчас понимаю.

Как-то маминой подруге приглянулось одно из моих колец. Она купила его, не поскупившись. А потом стали появляться и другие покупатели. Я обрастал клиентурой. Люди делали заказы по моим эскизам. У меня появились деньги, чтобы арендовать закуток в промтоварном магазине. Клиентура разрасталась, денег становилось все больше, как и работы. В общем, об учебе я больше не думал. Сначала снимал квартиру под мастерскую, потом выкупил ее… Вот и все.