- Возьми меня. Немедленно! Умоляю!

Как уж тут отказать. Все яростно и быстро, никаких тебе выдумок и изобретательности. Я наваливаюсь на нее, как это делали дикари в каменном веке, без всяких там изысков. Она покорно разводит ноги, принимая меня. И мы трахаемся, глядя в глаза друг другу. Я вижу каждый ее стон и слезинку на ресницах. Вижу как ей хорошо, как ее крутит подкатывающий оргазм. Маленькая, жадная Поля. Постанывает, кусает губы. Дразнит меня, не иначе.

Царапает спину, жадно движется навстречу. Шепчет мне всякое. Хорошо ей. Чертовски хорошо.

- О, Боже… О, Господи, как хорошо…Андрей… Пожалуйста, еще-о…

Запрокинув голову и сжав меня ногами кончает и мягко растекается по постели. Я пару мгновений пытаюсь отдышаться, прислушиваюсь к себе, готов ли подождать до второго раза и понимаю что ни хрена не готов.

- Поля… Потерпи малыш, - и снова начинаю двигаться, уже только для себя, отчаянно резко. Она смеется. Устало и нежно. И от этого я кончаю куда ярче, с рыком. От этой тихой нежности, как будто у нас это не пятый секс, а пятитысячный.

Меня выламывает, шиплю сквозь зубы, кончая в нее. Черт, мне кажется у меня даже глаза на мгновение закатываются так меня выжимает.

Падаю ей на грудь и мы лежим, пытаясь отдышаться. Мне не хочется выходить, но член опадает и становится слишком чувствительным. Осторожно разъединяю наши тела, целую Полину в искусанные губы.

- Как же ты охрененно трахаешься… - бормочет она мне, и я беззвучно смеюсь. Кусаю ее за кончик носа.

- Это божий дар.

- Талант ага… - она расслабленно закрывает глаза. - Я думала умру… Видеть тебя каждый день и не… - осекается. А мне чертовски любопытно что там за этим «не», но видно еще не время узнать.

- Давай сбежим, - переплетаю наши пальцы, потираюсь носом о ее нос и в груди что-то щемит от того, что я знаю ее ответ наперед.

Поля грустно смотрит на меня и оглаживает лицо ладонью.

- Откуда у тебя шрам?

Мрачнею. История не слишком-то веселая, а еще слишком напоминает о Лизе. Напоминание о ней ранят, потому что пустота, оставшаяся от ее ухода все еще гудит как драная черная дыра и заполнить ее нечем.

- Авария. Лицо собрали по кусочкам. Теперь на всех металодетекторах пищу, - улыбаюсь показывая как мало это все значит, а сам помню как дышал через трубку, и как Лиза дежурила у моей постели трое суток напролет. Просыпался, видел ее и отступало что-то страшное, темное.

- Как это случилось?

Откатываюсь на спину и понимаю, что не особенно-то хочется вспоминать. Дело прошлое.

- Да... пьяные дураки прыгнули в тачку и влетели в камаз.

Полина приподнимается на локте и очерчивает край шрама, что вылезает из-под бороды на щеку. Борода теперь мой пожизненный приговор. Челюсть у меня на спицах собрана, на скуле пластина. Борода всю эту невозможную красоту прикрывает как раз. Сам уж не знаю что там, лет десять уже не сбривал.

- Ты был за рулем?

Не знаю с чего Полине так любопытно, а еще не понимаю почему мне так не хочется рассказывать. Ведь вроде выбрал ее, не так ли? А значит вся та часть жизни, что была до Полины, теперь должна стать и ее тоже. Но… но она Лизина. Там в той больнице в том драном ужасе со мной была Лиза, и попытки Полины разузнать про мое прошлое словно нарушают какие-то глупые невидимые границы. Наверное я бы так же себя чувствовал вздумай она примерить Лизино свадебное платье.

- Нет. На пассажирском, - с трудом, но выдавливаю-таки.

- Не хочешь говорить об этом?

Я молчу пару мгновений и понимаю, что сейчас ведь все испорчу, если не буду с ней откровенен.

- Мне… не знаю, странновато. Прости. Во всей этой истории слишком много Лизы и мне пока тяжело вспоминать и говорить об этом.