– А мастерские? – спросил вдруг Гуревич. – Где мастерские?

– Идёмте!

Дядька поднялся на дебаркадер и отпер дверь, повёл нас коротким проходом.

– За ней, – хлопнул он ладонью по правой стене, – основной склад.

Мы вошли в длинный, тянувшийся поперёк всего здания коридор, и я без подсказки щёлкнул выключателем; тогда с явственным запозданием принялись мигать и разгораться люминесцентные лампы под потолком.

– Это выход в гараж! – указал дядя Петя теперь уже налево, потом нацелил палец на соседнюю дверь. – Тут туалет с душевой. Ещё один санузел в караулке. Спуск в подвал в том конце, но нам он без надобности.

– А на той стороне мастерские? – поинтересовался Роман Маркович назначением четырёх широких дверей, располагавшихся на равном удалении друг от друга. – Можно посмотреть?

– Сейчас ключи возьму! – сказал дядька и скрылся в караулке, вдоль узкого прохода в которую располагались клетушки туалета и душевой.

Вообще планировкой отведённое нами под дежурку помещение напоминало школьную раздевалку при спортзале, единственным исключением было окно в противоположном от коридора конце. Ну и сейф никто в раздевалку бы не поставил.

Дядя Петя отпер несгораемый железный ящик, засыпной и неподъёмный, по-хитрому надавил на дверцу и резким рывком её распахнул – что-то там внутри заедало, никак иначе открыть несгораемый шкаф не получалось, сколько ни дёргай.

– Опять дубинку с собой таскаешь! – неодобрительно проворчал дядька, обнаружив рядом с коробкой, где хранились ключи, только один телескопический «демократизатор».

– Сверху глянь, – посоветовал я и хлопнул по крышке сейфа.

Дядька приподнялся на цыпочки и лишь после этого углядел лежавший у стены деревянный цилиндр примерно в половину локтя длиной; со стороны тот в глаза нисколько не бросался.

– Ну и на кой ты её там держишь? – спросил он.

– Толку от дубинки в сейфе? Пока его отопрёшь…

– Пришёл на смену – достал.

– А мне и доставать не надо.

Дядька отмахнулся, вышел в коридор и отпер ближайшую мастерскую. Распахнул дверь и обвёл рукой пустое помещение.

– Каждая по сто квадратных метров примерно. И в крайних отдельные подсобки обустроены.

– Вот это, наверное, даже интересней будет, – задумчиво пробормотал Гуревич. – Вы их сдаёте?

– Мы ничего не сдаём, – напомнил я. – Услуги ответственного хранения оказываем.

– Но я смогу их использовать?

Дядя Петя явственно озадачился и кинул на меня быстрый взгляд, не дождался подсказки и взял инициативу на себя, со всей уверенностью подтвердив:

– Сможете!

Гуревич дошёл до соседнего помещения, пришлось отпирать и его.

– Есть какие-то ограничения по весу?

– До двух тонн на квадратный метр, – сообщил я, припомнив бормотание Бориса Ефимовича.

– Двух мастерских должно хватить, но ещё требуется помещение для фасовки…

– Для фасовки? – насторожился дядя Петя. – Объект режимный, нечего тут посторонним шастать. Мы же не в аренду площади сдаём, а на хранение товар принимаем!

– Либо так, либо никак! – отрезал Гуревич. – Мне отдельное помещение для фасовки сахара искать неинтересно!

– А она нужна вообще? – усомнился я.

– Нужна, Серёжа! Нужна! – уверил меня Роман Маркович. – Ты давно в магазине был, почём там сейчас килограмм сахара?

Я задумался, и на помощь пришёл дядя Петя.

– По девяносто последний раз брал, – сообщил он нашему потенциальному клиенту.

– Вот! – многозначительно произнёс Гуревич, прошёл в мастерскую, под потолком в противоположной стене которой протянулся ряд зарешёченных окошек, и голос его загулял по пустому помещению. – Расфасованный по килограмму сахар я по восемьдесят-восемьдесят пять сдам, а на развес или тем более мешками на рынке уже дешевле продавать придётся. А оптовые перекупщики и того меньше дадут. А это всё недополученная прибыль!