– Два вопроса, – вздохнул я. – Нафига тебе я, если вас там целая бригада?

– Нет никакой бригады. Сивый с корешем в деле и я.

– Втроём не справитесь, что ли?

– Серый, не тупи! Подставляться я буду, пацаны следом за коммерсом поедут, типа свидетели. Пока то, да сё, терпила и за монтировку схватиться может. Народ сейчас борзый пошёл, сам знаешь. А на двоих он точно не кинется. Ты просто рядом постоишь, лицом поторгуешь.

– Ладно, – хмыкнул я. – Второй вопрос: ты за штукарь машину свою бить собрался?

Гера фыркнул, отошёл от лавочки к «москвичу» и поманил меня за собой.

– Иди сюда!

Я обогнул автомобиль и присвистнул. Задний бампер автомобиля держался на честном слове, одно крыло уродовала глубокая вмятина, другое и вовсе было разорвано и загнулось в сторону заострённым краем. Как видно, подставами Гера промышлял далеко не первый раз.

– Сивый обещал в сервисе тачку подшаманить. Ну и косарь сверху дал.

– Как-то жидко, – не поверил я. – Колись уже, давай!

Глаз за солнечными очками видно не было, но физиономия приятеля явственно поскучнела.

– Денег я ему торчу. Мне долг спишут.

– Тебе спишут, а я?

– А тебе штукарь, – сказал Гера и зашелестел вытащенными из кармана купюрами. – Серый, побойся бога, люди в месяц и пятёрки не поднимают, а тебе за пару часов косарь обломится!

Я покачал головой.

– Нас двое – это две тысячи.

– Не пойдёт, – пошёл в отказ Гера. – Я Сивому о тебе ничего не говорил и переигрывать уже не буду. Да – да, нет – нет. Мне край с ним закорешиться надо, он обещал с нужными людьми свести. Поможешь – о тебе не забуду, ты меня знаешь.

По всему выходило, что моего дружочка подрядили отработать долг, а тысячу он предлагает из собственного кармана, так что и дальше настаивать на своём я не стал, лишь для порядка уточнил:

– А менты?

– Да какие менты? Подставляться на окраине будем, там с одной стороны кладбище, с другой парк. Место хорошее, не парься даже.

Я заколебался, Гера уловил мои сомнения и взмолился:

– Поехали, Серый! Не в службу, а в дружбу! Очень выручишь!

– Хрен с тобой, золотая рыбка, – вздохнул я, забрал у приятеля двухсотки с чеканным профилем Ленина на одной из сторон, демонстративно пересчитал купюры и сунул их в карман штанов.

– Погнали! – обрадовался Гера и уселся за руль.

Я устроился рядом и потянулся закрыть бардачок, в крышку которого упёрлись колени, но приметил в нём добротные кожаные перчатки, достал их и надел.

– А клёвые! – сказал, несколько раз сжав и разжав кулаки.

– Мне тоже нравятся, – многозначительно произнёс Гера, но требовать вернуть имущество не стал.

Ну а я не стал приглянувшиеся перчатки снимать, рывком закрыл дверцу, и Гера нервно ругнулся.

– Полегче! Холодильником хлопать будешь!

– Иди в жопу, – послал я приятеля, и мы выехали со двора.

Место для подставы оказалось и в самом деле выбрано с умом: дорога там не только шла под уклон, но ещё и закладывала достаточно крутой поворот, поэтому на неожиданное препятствие водитель среагировать никак не успеет. А что наше появление будет неожиданным, сомневаться не приходилось: разросшиеся деревья полностью закрывали боковой съезд, куда Гера и загнал свой «москвич».

– Что самое интересное, – хохотнул он, – там в кустах знак «Уступи дорогу». Даже если гаишников вызывать, он всё равно кругом неправ окажется.

– Даст ментам на лапу, они сейчас через одного берут, и крайним тебя назначат.

– Дал бы, да кто ж ему это сделать позволит?

Я кивнул и невольно начал прикидывать, где в «зелёнке» могли засесть душманы, но сразу поймал себя на этом армейском атавизме и выбрался из машины оглядеться. Гера тоже в салоне оставаться не стал, прошёлся по обочине метров пятнадцать и закурил.